(Часть I)

Проснувшись утром, отмечаю, что запах воблы в воздухе, который я ощущал с момента высадки из самолета в Салониках, исчез. Произошло привыкание, акклиматизация.

Работники отеля оказались правы: ночью в номере не было комаров. Средоточие их оказалось в ресторане. Во время завтрака нас нудно атаковали эти насекомые.

Но вот, вещи снова убраны в багажное отделение автобуса, мы отправляемся в дорогу. Путь наш лежит в Темпийское ущелье. Облачность сегодня чуть выше, но Олимпа не видно, лишь его подножие. Фотографирую из окна автобуса.

«Ничего», - успокаивает нас Петр Николаевич: «В Греции не бывает такой погоды  долго.    Через   несколько   дней  мы снова

поедем мимо Олимпа, и, наверняка уже в хорошую погоду. Специально сделаем остановку и сфотографируемся на его фоне».

Мы снова едем в Катерини, но сдесь поворачиваем на юг к Диону. К сожалению, в план нашей поездки не входит посещение этого древнего города. Древние греки называли его городом Зевса и городом Александра Македонского.

Справа от нас остается деревня Литохоро, откуда обычно начинаются все восхождения на Олимп. Справа горы, слева море. Но вот дорога уходит от моря. Какие ровные поля! Проезжаем через большую реку. «Это – Пиньос», - объясняет гид: «Одна из немногих никогда непересыхающих рек Греции. Посмотрите, сколько рядом оросительных каналов. Некоторые плантации частично залиты водой, здесь выращивают рис.

Общее название области, по которой мы едем -  Фессалия – это плодородная равнина, орошаемая рекой Пиньос, и окруженная горными массивами: Пинд, Олимп, Пилион, Отрис, Осса и Аграфа. С восточной стороны Фессалия омывается Эгейским морем. Люди заселили эти края еще в древние времена. Фессалия тесно связана с греческой мифологией. В мифах Древней Греции именно эта местность указывается, как основное место описываемых событий. Так, Олимп считался жилищем богов, а Пилион – страной кентавров. Один из величайших героев Греции Ахилл, прославленный Гомером участник осады Трои, тоже фессалийского происхождения. Фессалия включает 4 нома: Ларису, Трикалу, Кардицу и Магнисию. Мы приближаемся к городу Ларисса. Город получил свое название по имени богини домашнего очага. В переводе с древнегреческого Ларисса – сильная, ласкающая слух. Этот город был полностью разрушен землетрясением в 1917 г. Здания здесь невысокие, но очень крепкие, все выдерживают землетрясение в 6,5 баллов по шкале Рихтера.

Все жилые дома здесь, как и вдругих греческих городах, частные. Государственного жилья в Греции не. Крыши всех домов черепичные. Черепицу делают из глины, используя одни и те же приемы уже тысячелетия. Самое главное, при изготовлении этого покрытия, выдержать верные пропорции, чтобы изделие можно было легко обжечь. Обжигают черепицу в специальных старинных печах, которые называются керáмикс. Отсюда происходит слово керамика.

В горах здесь много пещер – по гречески спелео. Недалеко отсюда находится пещера, в которой жил Циклоп. Отсюда Ясон вел 50 аргонавтов в Колхиду на поиски золотого руна».

Как удивительно рассказывает Петр Николаевич! Он увлекся рассказом, и, кажется, что для него уже нет мифических персонажей, он говорит о них, как о действительно существовавших героях. Смотрим в окно автобуса на причудливые спелео в скалах и думаем, не покажется ли вдруг из какой-нибудь пещеры огромный кровожадный Циклоп?

Но горы сменяются равниной. Все поля засеяны. «Что здесь выращивают?» - спрашиваю я нашего гида. «На полях за год успевают собрать хлопок и посадить кукурузу. Выращивают виноград, чай, а на склонах гор – оливу. Из животноводства развито в основном овцеводство».

На небольших незасеянных полосах земли, которые тянутся вдоль дорог растут дикие маки и какие-то желтые цветы. Именно их я видел из иллюминатора самолета. «Это испанский дрог», - поясняет Петр Николаевич, - «В этих местах произрастает очень большое количество лечебных трав, многие из которых помогают сразу при нескольких болезнях. Такие травы называют панáкия – в переводе с греческого: лечить всё. Отсюда происходит слово панацея».

За окном автобуса теперь и справа возникают, словно поднявшиеся внезапно посреди равнины, скальные горы. Это гряда Осса, главная вершина ее возвышается почти на два километра. Дорога становиться узкой, мы въезжаем в Темпийское ущелье. Справа глубокая пропасть, на дне которой течет с гор бурный поток. Река Пиньос здесь совсем не такая, как на равнине.

В переводе с греческого плáтис – широкий, платóн – широкоплечий. От самого подножия Олимпа встречаются деревья платáны. Экскурсовод поясняет, что мифический Геракл здесь начинал свои подвиги, и тут же добавляет, что русское слово ГЕРОЙ происходит от греческого ГЕРАКЛ. В русском языке около 6000 греческих слов. Река Пиньос – ерес, т.е. разделяет горные массивы массивы. Ерес – делю, отсюда - еретик.

Автобус неожиданно останавливается. Гид объясняет, что мы сейчас перейдем пропасть по навесному мосту через реку и окажемся у скального храма святой Параскевы Врачевательницы. Здесь находится святой источник, вода которого лечит глазные болезни.

Отмечаем для себя, что нужно не только попить из источника, но и обязательно умыться этой водой.

Возникает корыстное желание набрать побольше этой воды с собой, чтобы привести ее в Москву, а потом дарить родным и знакомым. Перед мостом стоят столы торговцев: продают иконы, сувениры и маленькие бутылочки в виде амфор и старинных кувшинов. Многочисленные туристы с удовольствием приобретают эти сосуды.

Вот стоит рядом с продавцом российский турист из группы, совершающей обзорную экскурсию по Греции. Не смотря на то, что погода вовсе не жаркая, одет он в шорты и куртку с коротким рукавом. На голове его шляпа-панама, во рту сигарета. «Почём чекушки?», - спрашивает он продавца: «20 центов? О ё…! Давай на все!», и приобретает очень много пластмассовых кувшинов. Поможет ли святая вода в «чекушках», если окуривать ее табачным дымом, скрепленным совершенно бессмысленно произносимыми ругательствами? Прохожу мимо, опустив голову – я тоже русский.

Женщины из нашей группы тоже остановились у иконной лавочки. Гид предупреждает их: «Помните, что наша поездка паломническая. Другие туристы, за все время пребывания в Греции, святой целебной воды больше, пожалуй, и не увидят. А вам, чтобы набрать ее из каждого святого источника, которые мы будем посещать, понадобиться очень много сосудов.    Рассчитывайте  свои  силы.   Наша

остановка здесь всего на 40 минут. Пройдите лучше в храм, помолитесь у чудотворных икон, спуститесь в пещеру, где были обретены нетленные мощи, умойтесь там святой водой, а еще напишите поминальные записки латинскими буквами. "О здравии", "О упокоении" писать не надо. На заздравной записке сразу перечисляйте имена, а на заупокойной сверху изобразите крест».

Проходим по металлическому висячему мосту над рекой Пиньос и оказываемся у святой Параскевы Врачевательницы, находящегося внутри скалы. Параскеви – по-гречески «приготовление» или «пятница». Когда-то пятница была приготовление к почитаемому дню – субботе, потому и день перед субботой имел такое название.

Святая жила в III веке в Иконии в богатой и благочестивой семье. Родители святой особенно почитали день страданий Господних – пятницу, поэтому и назвали дочь, родившуюся в этот день, Параскевой. Святая была замучена при императоре Диоклитиане, отказавшись принести жертву идолам.

Входим в храм. Из скалы выступает лишь его притвор. На одной из икон святая изображена, держащей в руках глаз. Помолившись и оставив записки, направляемся к выходу. Я едва не сталкиваюсь с соотечественником в шортах. Он и в храме не снял свою белую шляпу, оглядывает храм, повторяя вслух: «Ну, прикольно!» Никто не делает ему замечаний, здесь привыкли к невежеству иностранцев. Терпения вам, братья – греки!

Выйдя из храма, спускаемся по ле­стнице к источ­нику, проходим к пещере. Вход в нее довольно уз­кий, но по мере продвиже-ния,  скалистый  ко-

ридор становится совсем тесным, приходится идти сильно согнувшись, а потом и вовсе – на корточках. Попадаем в тесную келью. Здесь были обретены нетленные мощи, которые сейчас находятся под алтарем храма. Чьи это мощи – мне никто не ответил. При выходе из каменной келии, умываемся водой., пьем ее. Все отмечаем, что она не очень холодная.

Выходим из пещеры и любуемся прекрасной картиной: из горы вытекает широким потоком, обладающая чудодейственной силой, вода. Поток этот по живописному зеленому коридору устремляется к реке Пиньос. Здесь много удивительных деревьев с причудливыми кронами. Это местные ивы и платаны, листва их дает обильную тень.. Говорят, что некоторые  из  них  имеют  возраст  в  несколько веков.

Согласно греческой мифологии, здесь любил гулять Аполлон, здесь он ухаживал за нимфой Дафной, а та, спасаясь от его домогательств, превратилась в лавр. И сейчас в долине растет много лавров.

Спускаемся по лестнице к каменной площадке. Здесь можно еще раз умыться и попить целебной воды источника. После умывания мне кажется, что зрение стало лучше. «Ой!» - слышу я восторженные возгласы, - «Как зрение-то улучшилось! Без очков вижу!» Это удивляются женщины из нашей группы. Что ж, ощущения и у них такие же, как и у меня. Сохранилась бы эта резкость в глазах подольше.

Снова заходим в притвор храма святой Параскевы. Теперь здесь почти никого, тихо. Еще раз подходим к иконам, прикладываемся в тишине. Кто-то из женщин тихонько читает, открыв молитвослов: «Премудрая и всехвальная Христова мученица Параскева, мужескую крепость приимши, женскую же немощь отвергши, диавола победи и мучителя посрами…»

В нашей стране особо чтут Параскеву Пятницу. В некоторых областях России до революции было столько часовен в честь этой святой, что и сами часовни там стали называть Пятницами.

Мученице Параскеве молятся во многих нуждах: о даровании дождя летом, чтобы был хороший урожай, о покровительстве сельскохозяйственных работ, во время сеяния и жатвы хлебов,

при грозе, громе или граде, чтоб не навредили эти силы природы; девушки молятся ей о даровании хороших женихов; матери - об исцелении болеющих чад, о покровительстве

семейного очага и добрых отношениях в семье; помогает молитва к святой Параскеве и при бесплодии.

Еще раз переходим по висячему мосту на другую сторону ущелья. Гид торопит нас – впереди большая программа. Отправляемся в сторону Трикалы.

Снова и снова отмечаю я высокое качество греческих дорог.

 Некоторые дороги платные. Это многополосные автобаны, с разрешенной скоростью движения 120 км/час. При выезде на такую дорогу наш водитель протягивает в окошко дежурному у шлагбаума 2 евро – плату за проезд. Водители легковых машин платят меньше, а фур и бензовозов – больше.

Горы остались позади, сейчас мы едем по зеленой равнине, на которой нет ни холмика, хоть аэродром строй. На дороге всего по одной полосе движения в каждую сторону. Это и понятно, скоро снова горы.

Петр Николаевич продолжает рассказывать нам о Греции, о греках, их характере, и, конечно, как лингвист, объясняет смысл некоторых греческих слов. «Греки очень консервативны, не любят крутых перемен, и многое новое принимают не сразу. Но европейскую валюту – евро, приняли охотно. Возможно потому, что евро по-гречески звучит обнадеживающе: Ев – благо, Ро – течение. До принятия евро, денежной единицей Греции была драхма.

Мы можем свериться с картой местности. Скоро мы увидим реку Пиней, она орошает поля на этой равнине. Кстати карта – тоже греческое слово. По-гречески харта – план, обозначение. В наших гимназиях обязательно учат читать карты. Знаете поговорку: "Повторенье – мать ученья" Гимназия – по-гречески и обучение, и повторение, а. гимнастика – тренировка».

Мы подъезжаем к г. Трикала, он находится в 70 км от Лариссы. Время от времени среди равнины возвышаются скалистые горы целиком состоящие из мрамора. Мрамор здесь – самый ходовой строительный материал.

Едем по городу. «Внимание налево!» - громко командует Петр Николаевич. Слева православный храм. На куполе колокольни видим гнездо аиста. Сама птица, решившая поселиться у креста, гордо стоит в своем доме. «Птиц у нас не прогоняют от храмов», - поясняет гид: «На крестах не устанавливают острые шипы. Пусть всякое дыхание и тварь хвалит своего Творца. Человек здесь по-другому относится к природе, и природа тоже необычна. Тут много змей, излечивающих своим укусом очень многие болезни. Не зря древние греки богиню Гигею изображали со змеей. Именно от имени Гигея происходит слово – гигиена.

В этой местности родилось еще одно слово. Когда-то здесь жил жрец Корифеос, он очень любил всячески украшать себя, ходил со шкурой на плече и считал, что очень красив. С тех пор людей, которые резко отличались от других своей богатой одеждой, стали сравнивать с Корифеосом, и называть корифеями.

Общепринятые правила в одежде, в поведении людей, определяют культуру. Фетро – по-гречески культурный. От этого слова произошли слова фетр и театр.

Определенные правила были у древних и в медицине. Если болезнь не удавалось вылечить с помощью лекарств, больному прописывалась хиета – голодание, отсюда слово диета. Если же и этот способ лечения не приводил к улучшению самочувствия, назначали трудотерапию – дело рук. Иногда требовалось вмешательство руки врача. И то, и другое называлось хирруркия, от хир – рука; рурк – дело. Так появляются слова хирург и хирургия.

Далее на нашем пути г. Панацея, с современным названием Каламбака. Это акрополь христианства. Акрополь по-гречески - верхний город. Туда мы сейчас и направляемся. А направление, по-гречестки – строфо. Если соединить его со словом като – вниз, получится катострофо – направление вниз.

Мы приближаемся к знаменитой долине Метеоры, где на высоких скалах построены православные монастыри. Равнинный участок дороги заканчивается. Через лобовое стекло

автобуса видна горная гряда. «Посмотрите внимательно», - предлагает Петр Николаевич, - «Словно богатырь лежит на спине. Правда?

Скалы в долине Метеор необычны, смотрятся они, как колонны в храме, а монастыри на вершинах – как необычные украшения, которые, то ли спустилось с неба, то ли вознеслись, сделав короткую остановку на пути в небеса... Ведь и само слово «метеор» переводится на русский язык так: "между небом и землей", а греческое "meteorizome" – "парящие в воздухе".

Немного, пожалуй, на свете есть мест, где сама природа настолько красива, а человеческие руки еще и добавили драгоценных камней в такую оправу...

Ученые считают, что сами скалы возникли очень давно, когда эта Фессалийская равнина была покрыта морем. Подводные течения выточили скалы из плотных отложений, а когда море отступило – ветры доделали работу.

Столпы Метеоры сторожат долину, словно окаменевшие гигантские часовые

Вершины скал поднимаются над долиной более чем на 300 м, а высочайшие из них достигают 549 м.

Склоны столпов, крутые и абсолютно отвесные, с гладкой и выщербленной поверхностью, способны озадачить любого альпиниста-скалолаза.

Обратите внимание: впереди на показавшемся сейчас отвесном склоне, словно самой природой изображено человеческое лицо. Местные жители говорят: "Это Афанасий – основатель монастырей Метеор".

Узкие, закругленные уступы и вертикальные борозды и трещины дают некоторый ключ к природе этого причудливого и эффектного феномена.

Скалы Метеоры состоят из песчаника и обломочных горных пород, осаждавшихся горизонтальными пластами и изначально покрывавшими обширные пространства. На разных пластах по-разному сказались выветривание и эрозия, отчего и образовались уступы и трещины.

После уплотнения и диагенеза (превращение рыхлых отложений в осадочные породы под действием давления и температуры, растущие по мере наслоения все новых пластов) возникшие вертикальные трещины создают естественные слабые места. Во время диагенеза вода, насыщенная известью и кремнеземом, просачиваясь через породу, обычно оставляет в ней часть минеральных солей. Это цементирует песок и булыжники в конгломерат, и порода становится по-настоящему твердой. Можно было бы ожидать, что

свойства породы на всей территории, где она встречается, будут одинаковы, но в природе это редкость - факт, вероятно, досадный для геологов, но порождающий бесконечно

увлекательный пейзаж.

В некоторых местах порода отличалась обилием трещин, что и облегчало эрозию, между тем как в других местах порода, как оказалось, была лучше сцементирована и легче могла противостоять разрушению. За тысячелетия именно эти устойчивые фрагменты и превратились в столпы Метеоры, наблюдаемые нами сегодня.

Монашеская республика существует здесь примерно с 14-го века. Как поднимались на голые скалы первые монахи – остается загадкой и сегодня.

Есть две версии: они поднимались, вбивая клинья в скалы, либо строили леса, и поднимались на скалы по ним. Эти скалы – не горы, на которые можно взойти, а почти отвесные гладкие столбы.

Сейчас из 20-ти монастырей действует только 6: 4 - мужских, 2 – женских».

Дополню рассказ гида, приведя несколько строк о Метеорах из туристического справочника-проспекта. Думаю, что за время чтения этих абзацев православный читатель не раз улыбнется, а может быть и перекреститься. Вот как видится современному, образованному, неправославному человеку Метеоры.

 «Около тысячи громадных скал возвышаются перпендикулярно над городом Каламбака и селом Кастраки. Речь идет об единственном в мире каменном лесе, который в поздневизантийскую эпоху превратился в настоящий город. Сотни монахов пришли сюда для того,чтобы добиться возвышения через опасности и лишения. Эти гигантские скалы вызывают у посетителей удивление и недоумение по причине их фантастического происхождения и восхождения на них первых людей. Чувство страха и головокружение вызывает в них хаос, расстилающийся под скалами, здесь люди осознают ничтожность бытия перед бесконечностью Вселенной.

В настоящее время Метеора из-за своего христианского, исторического, архитектурного и геологического значения признана ЮНЕСКО и другими международными организациями, как памятник человечества, подлежащий охране.

Сегодня восхождение к монастырям совершается очень легко, благодаря ступенькам, вытесанным на склонах скал между 1922-1925 годами. Раньше использовалась сеть или веревочная лестница, по которой монахи поднимались наверх. Как, однако, поднялись первые люди на эти высочайшие и обнаженные скалы? По этому поводу бытует несколько мнений: по наиболее вероятному предположению, восхождение совершалось с помощью вбитых в скалы клиньев, по другой версии использовались леса, как это делается сегодня при строительстве многоэтажных домов.

Когда впервые поднялись на скалы первые аскеты и отшельники - неизвестно. Согласно имеющимся сведениям, организованное монашество существовало здесь еще до IX века. Первые монахи жили в скитах, в углублениях, которые имеются на склонах скал. Первым организованным центром монахов Метеор был скит Стагон или Дупьяни, расположенный внизу, в Кастраки. Там собирались монахи каждое воскресенье. Предпологается, что скит был построен около 1660 года. Впоследствии началось восхождение монахов на скалы при помощи, скорее всего, лесов, где они с адским терпением начали строить различные монастыри».

Приведу здесь еще две выдержки из книг о Метеорах. Текст их легко читается, и уже не вызывает печальной улыбки:

«В 1336 году преподобный Афанасий Койновитис (1302-1380) из общины, располагавшейся на горе Афос, привел сюда группу своих последователей и построил монастырь на вершине Широкой скалы, высотой 619 м . над уровнем моря и 413 м . над уровнем города Каламбака, расположенного у ее подножия. Он дал скале новое имя метеоро.

 После этого имя Метеора закрепилось как общее название для всей этой скалистой местности, а когда на вершинах скал возникли 24 монастыря, то Метеора или Святая Метеора стала означать и горную страну монахов, висящую между небом и землей и объединенную общей верой, ритуалами, укладом жизни.

 Монастыри на вершинах скал поражают воображение, невольно задаешься вопросом, как могли люди не только подняться на эти скалы, но и построить монастыри и жить в них? В голове простого человека это не укладывается. Но, видно, сами монахи были, словно эти величественные скалы и венчающие их монастыри, высоки и уединенны в своей вере. Они жили по заведенному распорядку: в 3 часа ночи, в 6 и 9 часов утра – молитвы. После скромного завтрака – хозяйственные работы. После обеда – переписывание вручную священных книг, занятия иконописью.

 Вода хранилась в выдолбленном в скале резервуаре, а монастырское вино – в погребе в огромных дубовых бочках.

 Когда монах умирал, его клали в специальную неглубокую могилу, вырубленную в камне, и засыпали землей. Через несколько лет его останки выкапывали, обмывали красным вином, от чего те становились особенного воскового цвета, надписывали имя и дату смерти и относили в специальный храм-усыпальницу, где и помещали уже на вечный покой на специальные полки или в ниши. Если после вскрытия могилы кости еще не очистились от тлена, либо на них были темные пятна, то считалось, что это знак ошибок, заблуждений, быть может, даже - грехов в жизни монаха, тогда могилу

закрывали еще на год, и монашеская братия молилась за душу монаха... Если, после вторичного вскрытия могилы, кости еще не были белыми, то могилу снова закапывали и продолжали усиленно молиться за покойного, порой накладывая на себя усиленный пост. После такой

 молитвы, останки умершего монаха очищались, что считалось хорошим знаком. Теперь с ними поступали по уставу, делая надписи и отделяя голову. По греческой традиции, голова умершего храниться отдельно от тела. На лбу (на черепе) пишут имя монаха и слова: «Я был таким же, как ты; а ты будешь таким же, как я». В некоторых монастырях такие черепа хранятся в застекленном шкафу, иногда в комнате настоятеля, и таким образом, постоянно напоминают о том, что земная жизнь временна.

В 1923 году в скалах были вырублены ступеньки, и

Метеоры стали более доступны. Многие из 24-х монастырей пришли со временем в упадок и в настоящее время функционируют 6 монастырей: четыре мужских – Великой Метеоры (Преображения Господня), преподобного Варлаама (Всех Святых), Святой Троицы и св. Николая Анапавса (Успокоителя); и два женских – св. Варвары (Руссану) и св. Стефана».

Делаем короткую остановку. Перед тем как подниматься к монастырям, нам предлагают посетить иконную лавку. Видимо сюда привозят всех туристов, решивших приехать в Метеоры. У церковного магазина стоит много автобусов, а у автобусов слышна речь на немецком, английском, французском языках, есть здесь и наши соотечественники. Заходим в лавку.

При входе красивые девушки угощают лукумом и анисовой водкой, предлагают также сухое вино и мед. Все в небольших дозах, зато бесплатно, а в большом количестве все это можно приобрести за деньги тут же у первого прилавка.

Проходим дальше и попадаем непосредственно в залы иконной лавки. Тут с туристами происходит какой-то массовый психоз. Каждый обязательно хочет купить всего и много. Быть может, такое действие оказывает удивительная анисовая водка?

Наш гид забеспокоился и куда-то убежал. Он обещал, что нашу маленькую группу встретит брат Тарас, несущий здесь свое послушание. Наверно, Петр Николаевич ушел искать его. А я хожу из одного помещения магазина в другое, смотрю на иконы, слушаю, как соотечественники из туристической группы выбирают товар. «Это кто?» - показывает пальцем на икону мужчина в бейсболке. «Афанасий? А кто он?.. Ну, ладно, заверни. А это кто? Спаситель? А по-русски?... Иисус Христос? А где нарисовали? На Афоне! Не, не надо! Мне, которого тут нарисовали, в монастырях в этих. Вот этот отсюда? Заверни!» Женщина, многозначительно вытаращив глаза, шепчет на ухо подруге  так, что слышно во всем зале: «Я же тебе говорила! Я же говорила!» И вдруг спрашивает продавца: «А эта?» «Это Иоанн Креститель», - отвечает продавец. «А он отчего?» «Молитва этому святому помогает при головной боли». «Нам две такие, две!», - радостно говорит женщина, и снова шепчет подруге: «Я же говорила! Поставишь дома в шкаф, и ни у кого больше никогда голова болеть не будет».

Наконец появляется Петр Николаевич, он идет вместе с братом Тарасом, который быстро здоровается с нами по-русски, и предлагает пройти за ним. Мы входим в открытую дверь, которую я сначала, почему-то, не заметил. Там два больших помещения, вдоль стен стоят полки с иконами. В помещениях никого нет, кроме продавца. Видимо и другие люди, почему-то, не замечают входа сюда. Брат Тарас подходит к столику, на котором много баночек и пузырьков, кисти, картонки и начинает показывать нам этапы работы иконописца: как сбивается яичный желток; как растираются в порошок минералы; и даже, как накладывается на специально подготовленную доску тончайший слой золотой фольги толщиной в несколько микрон.

Иконы, выставленные для продажи в этих помещениях, отличаются от икон в других залах. Все они, даже самые маленькие - писанные. Брат Тарас поясняет, что на полках у одной стены – иконы, написанные монахами и послушниками Метеор, а у другой – иконы с Афона.

Еще в Москве я решил, что обязательно приобрету в Греции икону праведного Иоанна Русского, а затем на Эвбея приложу эту икону к мощам святого. Сейчас передо мной очень много икон праведного Иоанна, но все они очень похожи друг на друга. Брат Тарас, понаблюдав за мной, подходит, тихонько спрашивает: почему я хочу приобрести именно икону Иоанна Русского. Я отвечаю, что хочу сделать подарок настоятелю московского храма святого праведного Иоанна Русского. Тогда брат Тарас просит подождать немного и скрывается за дверью служебного помещения. Через минуту приносит икону святого, написанную послушником Метеор Александром. Рассказ брата Тараса интересен. Он недавно беседовал с этим иконописцем, и тот поведал ему, что во время написания иконы, держал строгий пост, читал житие Иоанна Русского, и даже старался изучать русский язык. А, когда пришло время написать имя святого рука иконописца, чудесным образом не подчинилась ему, и вместо имени «Иоанн», вдруг вывела на иконе: «Иван». Александр увидел в этом особый знак, и не стал ничего исправлять.

Икона мне нравится, направляюсь с ней к продавцу, и он называет мне такую цену… (!) Но подошедший к нам, Брат Тарас, уже что-то быстро говорит продавцу по-гречески. Тот улыбается и снижает сумму почти вдвое. Благодарю вас, православные!

Настроение хорошее. Выхожу из иконной лавки. Все те же девушки, улыбаясь, протягивают мне стаканчики с водкой. Вежливо отказываюсь: «Охи, охи! Эвхаристо!» Слышу за спиной русскую речь, мужской голос недовольно произносит: «Чего так мало наливаешь-то? Плесни побольше!»

Как много русских туристов! Но со всей страны в паломническую поездку к святыням греческой земли набралось лишь двенадцать человек. Заграничная поездка стоит недешево. Что же получается, православные люди богатыми не бывают? Вспоминаются слова Христа из Евангелия: «трудно богатому войти в Царствие Божие». Размышляя об этом, сажусь в автобус.

До монастыря Святой Троицы, который нам предстоит посетить первым, небольшой переезд. В путеводителе рассказ о нем начинается с восторженного описания местности. Да простит меня читатель, слово «восторг» просто не сходит с уст, когда оглядываешься вокруг. Обращусь лучше к тексту из книги:

«Скала, на которой стоит монастырь Святой Троицы, без сомнения, представляет собой наиболее привлекательную картину Метеор. Место, несравнимое по живописности и красоте, на первом плане которого находится величественная скала с монастырем Святой Троицы на вершине. В глубине, ниже, лежит русло реки Пиней, а выше - вершины поросшего лесом горного хребта Пиндос, которые рассекают голубое небо. Со скалы открывается уникальный вид. Страх, смешанный с восторгом, чувствуете вы, созерцая с края скалы Фессалийскую долину, которая теряется в туманной дали.

Горный хребет Аграфи достигает расположенной напротив вершины Козиака, и вы чувствуете себя метеором (подвешенным между небом и землей) в пространстве, когда различаете, находясь на высоте 400 метров, расположенные внизу домики Каламбаки».

Выходим из автобуса, смотрим с восторгом на величественную картину. Перед нами пропасть, там внизу основание скалы-столпа, на котором и расположился монастырь. Сейчас он практически на одной высоте с нами, но, чтобы подняться в него – сначала предстоит совершить долгий спуск. Начинаем спуск по выложенной камнем дороге.

Замечаем, что от монастыря к вершине

скалы, у которой проложена автодорога, натянут трос, а по нему над пропастью движется транспортер. Плоды цивилизации дошли и сюда в жилище отшельников.

В тех местах, где каменная дорога становиться особенно крутой, выложены широкие ступени. Наш экскурсовод предупредил, что подъем по скале будет трудным, а ступени очень крутыми. Психологически

готовимся к тяжелому подъему.

Спустившись, оказываемся в ущелье между двух высоких скал. Впереди внизу открывается панорама равнины, на которой видна деревня Кастраки. Поднимаем головы и видим, что часть монастырского строения выступает над пропастью, оттуда вниз с небольшой террасы тоже тянется трос.

Раньше подняться в монастыри можно было только по веревочным лестницам, либо в специальной сетке, которую с помощью лебедочного колеса веревками-канатами вытягивали наверх монахи. С тех времен до нынешних дней сохранилась такая история:

 Один молодой монах, впервые прибывший в Метеору, был явно обескуражен той высотой, на которую ему предстояло подняться в сетке. «Часто ли вы меняете веревки?» - опасливо спросил он настоятеля монастыря. «Когда и рвутся», - невозмутимо ответил тот.

С этой террасы опускалась на веревке сеть и в ней поднимались в монастырь монахи и грузы. Все строительные материалы были подняты именно таким образом, ведь никакой

каменной лестницы, по которой мы попали в монастырь, в момент постройки монастыря не было. Веревка наматывалась на вертикальный деревянный вал, который поворачивали 2 монаха. Подъем был опасен, и не всегда кончался удачно - ветер мог раскачать сеть и

бить ее об скалу, да и веревка могла порваться... Разу-меется, падение с такой высоты кон-чалось смертью монаха... Сейчас таким путем поднимают грузы, а не людей.

"Вризони" - сетка, с помощью которой монахи поднимались в свои обители.

3 фотографии из книги о Метеорах

Слева фотография рисунка скалы и монастыря Святой Троицы, на котором русский монах Барский изобразил подъем на скалу в сетке вризони. Рисунок сделан в 1745 году.

Справа подъем груза в сетке вризони. (Эти две фотографии взяты мной из путеводителя).

Подъем осуществлялся очень медленно: два монаха, взявшись за ручки у вертикального шкива, вращали его, двигаясь по кругу, таким образом веревка наматывалась на шкив, поднимая сетку.

А мы начинаем подъем по ступеням. Они очень крутые, сантиметров по тридцать высотой. На редких площадках останавливаемся для отдыха. Отсюда хорошо видна каменная дорожка, по которой мы спускались вниз. Отсюда сверху она кажется очень пологой, нам же только что представлялось, что у нее очень сильный уклон.

Дальше ступени идут в прорубленном в скале коридоре. Иногда стена справа исчезает, и становиться понятно, на какую высоту мы уже поднялись.

Наконец, подъем завершен. Мы попадаем в просторное помещение. Каменные колонны удерживают деревянные стропила.

Не сохранилось конкретных данных об основании монастыря. Он был построен где-то в период с 1458 по 1476 год. Достоверно неизвестно, является ли, упоминаемый в летописи, монах Дометий его основателем.

Площадь вершины скалы, на которой располагаются две церкви, трапезная, башня с лебедкой, кельи, цистерны, подсобные помещения, очень небольшая. Все здесь рядом, все компактно. Слева в окошко мы видим, что у самого обрыва разместился небольшой (7 х 12 метров) огородик. Монахи долго носили туда землю из долины, зато теперь на нем ежедневно трудится настоятель

монастыря отец Иоанн. Ему сейчас 104 года, и последние 50 лет он не спускался вниз со скалы ни разу. Интересно, что, как только отец Иоанн выходит трудиться в огороде, туда прилетает птичка, похожая на нашего снегиря, ходит по грядкам, копает землю лапками, словно помогая старому монаху. Мы видим аккуратные грядочки с клубникой, картошкой, чесноком. Здесь же растут цветы.